Неточные совпадения
Одно время, читая Шопенгауера, он подставил
на место его воли — любовь, и эта новая философия дня
на два, пока он не отстранился от нее, утешала его; но она точно так же завалилась, когда он потом из
жизни взглянул на нее, и оказалась кисейною, негреющею одеждой.
Когда Анна вышла в шляпе и накидке и, быстрым движением красивой руки играя зонтиком, остановилась подле него, Вронский с чувством облегчения оторвался от пристально устремленных
на него жалующихся глаз Голенищева и с новою любовию
взглянул на свою прелестную, полную
жизни и радости подругу.
С той минуты, как при виде любимого умирающего брата Левин в первый раз
взглянул на вопросы
жизни и смерти сквозь те новые, как он называл их, убеждения, которые незаметно для него, в период от двадцати до тридцати четырех лет, заменили его детские и юношеские верования, — он ужаснулся не столько смерти, сколько
жизни без малейшего знания о том, откуда, для чего, зачем и что она такое.
— Ну, брат Грушницкий, жаль, что промахнулся! — сказал капитан, — теперь твоя очередь, становись! Обними меня прежде: мы уж не увидимся! — Они обнялись; капитан едва мог удержаться от смеха. — Не бойся, — прибавил он, хитро
взглянув на Грушницкого, — все вздор
на свете!.. Натура — дура, судьба — индейка, а
жизнь — копейка!
Жизнь при начале
взглянула на него как-то кисло-неприютно, сквозь какое-то мутное, занесенное снегом окошко: ни друга, ни товарища в детстве!
— Но все же таки… но как же таки… как же запропастить себя в деревне? Какое же общество может быть между мужичьем? Здесь все-таки
на улице попадется навстречу генерал или князь. Захочешь — и сам пройдешь мимо каких-нибудь публичных красивых зданий,
на Неву пойдешь
взглянуть, а ведь там, что ни попадется, все это или мужик, или баба. За что ж себя осудить
на невежество
на всю
жизнь свою?
— Конечно, смешно, — согласился постоялец, — но, ей-богу, под смешным словом мысли у меня серьезные. Как я прошел и прохожу широкий слой
жизни, так я вполне вижу, что людей, не умеющих управлять
жизнью, никому не жаль и все понимают, что хотя он и министр, но — бесполезность! И только любопытство, все равно как будто убит неизвестный,
взглянут на труп, поболтают малость о причине уничтожения и отправляются кому куда нужно:
на службу, в трактиры, а кто — по чужим квартирам, по воровским делам.
Дверь тихо отворилась, и явилась Ольга: он
взглянул на нее и вдруг упал духом; радость его как в воду канула: Ольга как будто немного постарела. Бледна, но глаза блестят; в замкнутых губах, во всякой черте таится внутренняя напряженная
жизнь, окованная, точно льдом, насильственным спокойствием и неподвижностью.
Потом он
взглянет на окружающее его, вкусит временных благ и успокоится, задумчиво глядя, как тихо и покойно утопает в пожаре зари вечернее солнце, наконец решит, что
жизнь его не только сложилась, но и создана, даже предназначена была так просто, немудрено, чтоб выразить возможность идеально покойной стороны человеческого бытия.
Она куталась в плед, чтоб согреться, и
взглядывала по временам
на Райского, почти не замечая, что он делает, и все задумывалась, задумывалась, и казалось, будто в глазах ее отражалось течение всей ее молодой, но уже глубоко взволнованной и еще не успокоенной
жизни, жажда покоя, тайные муки и робкое ожидание будущего, — все мелькало во взгляде.
— Нет, Семен Семеныч, я не хочу в монастырь; я хочу
жизни, света и радости. Я без людей никуда, ни шагу; я поклоняюсь красоте, люблю ее, — он нежно
взглянул на портрет, — телом и душой и, признаюсь… — он комически вздохнул, — больше телом…
— Вы не удостоиваете смертных снизойти до них,
взглянуть на их
жизнь, живете олимпийским неподвижным блаженством, вкушаете нектар и амброзию — и благо вам!
Заехали они еще к одной молодой барыне, местной львице, Полине Карповне Крицкой, которая смотрела
на жизнь, как
на ряд побед, считая потерянным день, когда
на нее никто не
взглянет нежно или не шепнет ей хоть намека
на нежность.
«Еще два-три вечера, — думал он, — еще приподнимет он ей уголок завесы, она
взглянет в лучистую даль и вдруг поймет
жизнь и счастье. Потом дальше, когда-нибудь, взгляд ее остановится
на ком-то в изумлении, потом опустится,
взглянет широко опять и онемеет — и она мгновенно преобразится».
Райский видел, что Козлов
взглянул наконец и
на близкую ему
жизнь тем же сознательным и верным взглядом, каким глядел
на жизнь древних, и что утешить его нечем.
Когда, перед сватовством, жениху захотелось хоть издали
взглянуть на будущую подругу своей
жизни, это позволили ему сделать только в виде исключительной милости, и то при таких условиях: жениха заперли в комнату, и он мог видеть невесту только в замочную скважину.
Кажется, — прибавил мой сосед, опять
взглянув на меня сбоку, — я могу пройти молчанием первые впечатления деревенской
жизни, намеки
на красоту природы, тихую прелесть одиночества и прочее…
До сумерек было еще далеко. Я взял свою винтовку и пошел осматривать окрестности. Отойдя от бивака с километр, я сел
на пень и стал слушать. В часы сумерек пернатое население тайги всегда выказывает больше
жизни, чем днем. Мелкие птицы взбирались
на верхушки деревьев, чтобы
взглянуть оттуда
на угасающее светило и послать ему последнее прости.
«Верите ли, ваше высокородие, — сказал он мне, взволнованный своим рассказом, — я бы всё отдал,
жизнь бы свою отдал, чтобы только
взглянуть не
на Россию, не
на Москву, а хоть бы
на одну только Тверскую».
В этих двух противоположных отрывках можно найти ключ к тому, отчего критика до сих пор не могла прямо и просто
взглянуть на Островского как
на писателя, изображающего
жизнь известной части русского общества, а все усмотрели
на него как
на проповедника морали, сообразной с понятиями той или другой партии.
— Если вы не бросите сейчас же этих мерзких людей, то я всю
жизнь, всю
жизнь буду вас одного ненавидеть! — прошептала Аглая; она была как бы в исступлении, но она отвернулась, прежде чем князь успел
на нее
взглянуть. Впрочем, ему уже нечего и некого было бросать: больного Ипполита тем временем успели кое-как усадить
на извозчика, и дрожки отъехали.
При этой мысли он
взглянул и
на себя в зеркало: голова его была седа, лицо испещрено морщинами;
на лбу выступили желчные пятна, точно лет двадцать или тридцать прошло с тех пор, как он приехал в этот город, в первый раз еще в
жизни столь сильно потрясенный.
И много еще мы говорили с ней. Она мне рассказала чуть не всю свою
жизнь и с жадностью слушала мои рассказы. Все требовала, чтоб я всего более рассказывал ей про Наташу и про Алешу. Было уже двенадцать часов, когда князь подошел ко мне и дал знать, что пора откланиваться. Я простился. Катя горячо пожала мне руку и выразительно
на меня
взглянула. Графиня просила меня бывать; мы вышли вместе с князем.
— Мне даже тошно стало, как
взглянул я снова
на эту
жизнь. Вижу — не могу! Однако поборол себя, — нет, думаю, шалишь, душа! Я останусь! Я вам хлеба не достану, а кашу заварю, — я, брат, заварю ее! Несу в себе обиду за людей и
на людей. Она у меня ножом в сердце стоит и качается.
Я
взглянул на его жену; это была молодая и свежая женщина, лет двадцати пяти; по-видимому, она принадлежала к породе тех женщин, которые никогда не стареются, никогда не задумываются, смотрят
на жизнь откровенно, не преувеличивая в глазах своих ни благ, ни зол ее.
Может ли быть допущена идея о смерти в тот день, когда все говорит о
жизни, все призывает к ней? Я люблю эти народные поверья, потому что в них, кроме поэтического чувства, всегда разлито много светлой, успокоивающей любви. Не знаю почему, но, когда я
взгляну на толпы трудящихся, снискивающих в поте лица хлеб свой, мне всегда приходит
на мысль:"Как бы славно было умереть в этот великий день!.."
Но герой мой, объявивший княжне, что не боится, говорил неправду: он в
жизнь свою не езжал верхом и в настоящую минуту,
взглянув на лоснящуюся шерсть своего коня,
на его скрученную мундштуком шею и заметив
на удилах у него пену, обмер от страха.
Но прежде, чем говорить о личности офицера и его разговоре, необходимо попристальнее
взглянуть на внутренность его балагана и знать хоть немного его образ
жизни и занятия.
— Потом, — продолжал неумолимый дядя, — ты начал стороной говорить о том, что вот-де перед тобой открылся новый мир. Она вдруг
взглянула на тебя, как будто слушает неожиданную новость; ты, я думаю, стал в тупик, растерялся, потом опять чуть внятно сказал, что только теперь ты узнал цену
жизни, что и прежде ты видал ее… как ее? Марья, что ли?
Там я ложился в тени
на траве и читал, изредка отрывая глаза от книги, чтобы
взглянуть на лиловатую в тени поверхность реки, начинающую колыхаться от утреннего ветра,
на поле желтеющей ржи
на том берегу,
на светло-красный утренний свет лучей, ниже и ниже окрашивающий белые стволы берез, которые, прячась одна за другую, уходили от меня в даль чистого леса, и наслаждался сознанием в себе точно такой же свежей, молодой силы
жизни, какой везде кругом меня дышала природа.
Годунов
взглянул с удивлением
на Никиту Романовича. Он не мог привыкнуть к простоте князя, и равнодушие его к собственной
жизни показалось Годунову неестественным.
Отец Савелий глубоко вздохнул, положил перо, еще
взглянул на свой дневник и словно еще раз общим генеральным взглядом окинул всех, кого в
жизнь свою вписал он в это не бесстрастное поминанье, закрыл и замкнул свою демикотоновую книгу в ее старое место.
Если мы не удивляемся
на то противоречие между нашими верованиями, убеждениями и поступками, то это происходит только оттого, что влияния, скрывающие от людей это противоречие, действуют и
на нас. Стоит только
взглянуть на нашу
жизнь с точки зрения того индейца, который понял христианство в его истинном значении без всяких уступок и приспособлений, и
на те дикие зверства, которыми наполнена наша
жизнь, чтобы ужаснуться перед теми противоречиями, среди которых мы живем, часто не замечая их.
Наяву, в настоящей
жизни, дело шло тем же самым фантастическим порядком:
на кого она ни
взглянет — тот и влюбился; кто бы ни прошел мимо — тот и испанец; кто умер — непременно от любви к ней.
«Нет,
жизнь, — ответила молодая женщина,
взглядывая на Каваза с доверием и улыбкой. — В те дни
жизнь поставила меня перед запертой дверью, от которой я не имела ключа, чтобы с его помощью убедиться, не есть ли это имитация двери. Я не стучусь в наглухо закрытую дверь. Тотчас же обнаружилась невозможность поддерживать отношения. Не понимаю — значит, не существует!»
— Как везде. Где бы ни
взглянул человек и когда бы ни
взглянул на природу,
на жизнь с раскрытой душой, прямо, бескорыстно — они дадут бездну наслаждения.
Конечно, от бдительности Татьяны Власьевны и о. Крискента не ускользнуло особенное внимание, с каким Гордей Евстратыч относился к Фене. Они по-своему
взглянули на дело. По мнению Татьяны Власьевны, все обстоятельства так складывались, что теперь можно было бы помириться с Савиными и Колобовыми, — недоставало маленького толчка, каких-нибудь пустяков, из каких складываются большие дела в
жизни. Именно она с этой точки зрения и
взглянула на отношения Гордея Евстратыча к Фене.
Мрачно, грустно, задумчиво было лицо старика, когда,
взглянув в последний раз
на реку, стал он подыматься по площадке; он точно нес
на плечах своих гроб ближайшего родственника, которого много любил при
жизни.
Взглянув на него, можно было думать, что от успеха промысла настоящей осени зависела судьба его
жизни, всего его семейства.
А
взглянешь на бледно-зеленое, усыпанное звездами небо,
на котором ни облачка, ни пятна, и поймешь, почему теплый воздух недвижим, почему природа настороже и боится шевельнуться: ей жутко и жаль утерять хоть одно мгновение
жизни.
Он сел
на стул рядом с нею и,
взглянув на её бледное лицо, осыпанное кудрями, отвернулся. Стало совестно видеть её едва живой. Вспомнил он просьбы Якова, рассказы Матицы о
жизни Маши и низко наклонил голову.
Горбун
взглянул на него и засмеялся дребезжащим смехом. Он снова начал что-то говорить, но Илья уже не слушал его, вспоминая пережитое и думая — как всё это ловко и незаметно подбирается в
жизни одно к другому, точно нитки в сети. Окружают человека случаи и ведут его, куда хотят, как полиция жулика. Вот — думал он уйти из этого дома, чтобы жить одному, — и сейчас же находится удобный случай. Он с испугом и пристально
взглянул на дядю, но в это время раздался стук в дверь, и Терентий вскочил с места.
— Вербуйте меня. Вы читали Бальзака? — спросила она вдруг, обернувшись. — Читали? Его роман «Père Goriot» [«Отец Горио» (франц.).] кончается тем, что герой глядит с вершины холма
на Париж и грозит этому городу: «Теперь мы разделаемся!» — и после этого начинает новую
жизнь. Так и я, когда из вагона
взгляну в последний раз
на Петербург, то скажу ему: «Теперь мы разделаемся!»
Но во всех трех полосах
жизни Игната не покидало одно страстное желание — желание иметь сына, и чем старее он становился, тем сильнее желал. Часто между ним и женой происходили такие беседы. Поутру, за чаем, или в полдень, за обедом, он, хмуро
взглянув на жену, толстую, раскормленную женщину, с румяным лицом и сонными глазами, спрашивал ее...
— Да, парень! Думай… — покачивая головой, говорил Щуров. — Думай, как жить тебе… О-о-хо-хо! как я давно живу! Деревья выросли и срублены, и дома уже построили из них… обветшали даже дома… а я все это видел и — все живу! Как вспомню порой
жизнь свою, то подумаю: «Неужто один человек столько сделать мог? Неужто я все это изжил?..» — Старик сурово
взглянул на Фому, покачал головой и умолк…
— В твои годы отец твой… водоливом тогда был он и около нашего села с караваном стоял… в твои годы Игнат ясен был, как стекло…
Взглянул на него и — сразу видишь, что за человек. А
на тебя гляжу — не вижу — что ты? Кто ты такой? И сам ты, парень, этого не знаешь… оттого и пропадешь… Все теперешние люди — пропасть должны, потому — не знают себя… А
жизнь — бурелом, и нужно уметь найти в ней свою дорогу… где она? И все плутают… а дьявол — рад… Женился ты?
Дудукин. Да я и не шучу; я вам докладываю сущую правду. Не хорошо, Елена Ивановна, думать и сокрушаться о том, что было семнадцать лет тому назад; нездорово. Вы много дома сидите, вам нужно развлечение, нужно повеселее
жизнь вести. (
Взглянув на часы.) Ай, ай, как я заговорился с вами. (Встает,
взглянув на камин.) Однако у вас посетителей-то довольно было!
Иванов. Меня душит злоба, но я могу говорить хладнокровно. Слушай. Сейчас я одевался к венцу,
взглянул на себя в зеркало, а у меня
на висках… седины. Шура, не надо! Пока еще не поздно, нужно прекратить эту бессмысленную комедию… Ты молода, чиста, у тебя впереди
жизнь, а я…
Когда я почувствовал призвание к семейной
жизни, я
взглянул на это дело серьезно.
— Где уж мне этакой чести дождаться!.. Я во всю
жизнь, может быть, не увижу его!.. И в подворотню свою, чай, заглянуть теперь не пустят меня! — отвечала Елизавета Петровна, и ей нестерпимо захотелось хоть бы одним глазком
взглянуть на внука.